Вижу, что версия "высоких" кабин СПУ 15У67 комплекса Темп-2С по сравнению с Пионерскими решения, поддержки и понимания не находит. Переубедить себя изменить навязчивое воспоминание о видах в боковое окно под воздействием аргументов участников не получается. Я действительно никогда не видел своего визави в соседней кабине, выступая в разных ролях (и старшего, и водителя) только по причине того, что видимость загораживал ТПК. Я не представляю, можно ли было нашу СПУшку 15У67 выпускать на марш вообще без стопера в правой кабине. Ведь он был глазами водителя по правой стороне, и докладывал водителю обстановку только посредством переговорного устройства. Один единственный раз я перегонял внутри площадки свою СПУшку, сев за руль без стопера в правой кабинке. Мороз, ночь, впереди, руководя перегоном, мельтешит командир группы майор Дубровский. Прохожу очень медленно узкий Т-образный перекресток с поворотом вправо. Александр Михайлович мечется и заглядывает то на правый борт, то на левый, сигналя мне руками. У меня нет уверенности, что он видит мою правую сторону, и я специально перед закладкой руля резко вправо протягиваю нос как можно дальше к левой бровке, чтобы иметь запас справа. Потому что сразу за перекрестком стоят стальные стойки ворот технической позиции, можно не вписаться и задеть правым бортом правую стойку ворот, мне практически не видную. А еще чуть далее по ходу перегон контролирует командир полка. Слежу за обоими. Еще не выйдя из поворота замечаю, что командир полка подает мне сигнал рукой остановиться. Торможу и понимаю, что что-то не так. Спешиваюсь и идем вместе на правый борт. Так и есть. Бортом я навалился на стойку, слегка ее нагнул, а острый верхний край трубы начал резать пластиковый бункер с аппаратурой НКПА. Командир полка белый, командир группы в акуе, окно между пролетами ИСЗ заканчивается. Что делать? Предлагаю перезаехать по новой траектории, которую выбираю сам. Сдал назад, взял левей, вынес передок еще дальше и помалу, но круто вправо. Вписался. Но на этом приключения не закончились. Бокс для стоянки оказался не проверенным, промороженным. Когда его открыли, весь бетонный пол был залит тонким слоем льда (лопнула труба отопления с одной стороны), причем, это была отнюдь не горизонтальная поверхность, а с покатом от лопнувшей трубы. Ставились всегда задом. Времени не оставалось для раздумий, надо успеть спрятаться до начала пролета ИСЗ. Начинаю подавать помалу назад и чувствую - сносит мою сторону к стене бокса. Командир полка и командир группы соглашаются на перезаезд. Снова осторожно трогаю вперед, выравниваюсь перед боксом так, чтобы заезжать максимально близко держась опять же правой, невидимой мне стороны, с расчетом, что если опять начнет сносить влево, то будет запас спрятаться до конца окна ИСЗ. Получилось, как и рассчитал. Спрятались. На стену не навалился. Посмотрели проран на бункере. Решили, что до аппаратуры достать не должно. Пошли отдыхать. Утром все виноватые получили пиздюлей. Меня Бог миловал. Гарантийщики приехали и заклеили борт без всяких слов и успокоили, что останется между нами. Вот, что такое плохая видимость вправо на моей практике.
Сегодня подумал, не может ли быть
ТАК с этими кабинами из-за разницы в размерах шин. Пращуром Темпа-2С был Темп-С. Он стоял на шинах В-77 размером 1500х600-635 для шасси МАЗ-543. Когда сделали МАЗ-547, размер шин ВИ-178 поменялся до 1600х600-685. Машинка поднялась вместе с кабинками, хоть и немного. А в дорожный габарит вписываться было все равно надо, потому и пришлось ТПК поглубже в развал кабинок прятать. Потеряли видимость вправо, которую потом нагоняли, опуская кабинки Пионеру. ИМХО, конечно
