Крайне интересные мемуары...
Александр Явкин - заместитель генерального конструктора ОАО "ТАНТК имени Г.М.Бериева", главный конструктор самолета-амфибии Бе-200ЧС-Е/Е, руководитель конструкторской организации БИСП
Я давно собирался рассказать историю выхода из тупиковой в то время ситуации с созданием самолетов ДРЛО. События, связанные с этим повлияли значительно и на жизнь ТАНТК, и на судьбы участников. История достаточно длинная. Поэтому при всем моем стремлении к краткости, я изложу ее по частям, давая возможность читателям отдохнуть и прокомментировать.
Воспользуюсь тем, что 22.04.2009 mockingbird написал:
«Остается только сожалеть, что в данном случае "за бортом" остаются отечественные разработчики собственно РЛ-комплекса. Ибо радиоэлектронный "борт" в конечном счете и определяет совершенство/не совершенство комплекса ДРЛО».
И начну с ответа.
Ну, во-первых, отечественные разработчики собственно РЛ-комплекса оказались не совсем уж за бортом. На самолетах ЭИ, предназначенных для поставки в Индию, наряду с основным РТК израильского производства, устанавливается и комплекс радиоэлектронного оборудования российского ОАО «Концерн Радиостроения «ВЕГА» - создателя комплекса «Шмель» самолетов ДРЛО А-50. А, во-вторых, в том, что была упущена возможность поставки инозаказчику самолетов ДРЛО с российским РТК, возможно, есть вина и электронщиков, которые не смогли объединиться для решения такой задачи.
А дело было так. После успешной своевременной поставки 26.10.99 г. самолета – носителя АИ в Израиль под установку комплекса «Фалькон» для последующей поставки в КНР, США выступили с резким протестом против продвижения израильского оборудования в Китай, пригрозив Израилю санкциями. Ожесточенная дипломатическая схватка между союзниками завершилась капитуляцией Израиля, аннулировавшего контракт с КНР с выплатой неустойки.
Казалось, для нас это решение не имело критического характера, т.к. в начале 2000-го года, ознакомившись с самолетом АИ, ВВС Индии, практически, готовы были к подписанию контракта на поставку 3-х подобных самолета. Переговоры по контракту велись с 1996 года, и все детали были уже завершены, включая согласование технических требований, за которое я тогда нес ответственность.
Но опасность подстерегала нас с другой стороны. Под давлением, инициированным концерном «Вега», ВВС РФ аннулировали решение о выделении трех самолетов А-50 (не летающих, в «дровах») под доработку в самолеты ЭИ. Аргументы были в пользу продвижения отечественного, а не израильского оборудования. Я уже описывал наши попытки объяснить, что делали мы это из-за отсутствия нашего оборудования, что подтвердила индийско – российская экспертная комиссия, что мы можем, вообще, потерять и рынок самолетов – носителей, писали, встречались … Все было напрасно. Мы уперлись в глухую стену с начертанным лозунгом: «Так не доставайся ты никому!». Вопрос завис.
Продвижению контракта по ЭИ помог случай. По инициативе ГТК «Россия», проявившей интерес к самолетам-амфибиям, я периодически обсуждал наши предложения с Николаем Андреевичем Качаловым Николаем Андреевичем Качаловым, руководителем компании «Афрус», которая в то время совместно с английской компанией Даймонайт занималась интерьером президентского Ил-96. В офисе компании «Афрус» мне повезло познакомиться с некоторыми ответственными людьми, включая и представителей Администрации Президента. Само собой, у меня возникла идея обратиться к ним за помощью в продвижении так необходимого нам контракта по поставке ЭИ. После консультаций, ответственные люди заявили, что времена гусинских и березовских прошли, что Отечество пишется с большой буквы (кстати, мы всегда были с этим согласны) и, что предложения должны быть переработаны настолько, что даже наименование А-50ЭИ должно быть заменено.
В кратчайшие сроки мы с группой специалистов, при координации работ с Качаловым, подготовили проект технического предложения по самолету ДРЛО А-100Е, подразумевая под этим экспортный вариант нового российского самолета ДРЛО А-100 с отличающимися параметрами. Таким образом, работая по предназначенному на экспорт А-100Е, мы развязывали себе руки от следования медленным официальным каналам. По нашему мнению, А-100Е должен был представлять собой самолет-носитель, максимально близкий к создаваемому по контракту с Израилем, с российским радио – техническим комплексом (РТК), включающим 3 большие антенны с фазированными антенными решетками (ФАР), установленными под неподвижными обтекателями. Источником финансирования разработки РТК мы намеревались сделать КНР, которая, после разрыва контракта с Израилем, пыталась, по имевшимся данным, наладить с нашей страной отношения по этому вопросу. С предложением о разработке РТК мы, естественно, обратились к «Веге», но те сослались на отсутствие ресурсов, хотя официально выступили с уверениями, что только РТК с традиционной вращающейся антенной является оптимальным решением. Такое решение не подходило нам, т.к. исключало возможность получения потенциальных китайских денег, а отечественных не было до такой степени, что руководство ВВС официально отвергало необходимость для России иметь самолет ДРЛО класса А-50. Я организовал получение из Израиля данных по сравнительному анализу схем построения РТК с электронным и механическим сканированием со всеми преимуществами электронного, но это не изменило позицию «Веги».
Тогда мы обратились к Юрию Ивановичу Белому, руководителю МНИИП имени Тихомирова – предприятия, имевшего большой опыт создания авиационных РЛС с ФАР, и нашли полную поддержку. Техническое предложение прорисовывалось. Мы, я имею в виду руководителей МНИИП имени Тихомирова, компании «Афрус» и себя, готовы были предложить разработку нового российского самолета ДРЛО А-100, основным источником финансов и конструктивных решений для которого становились бы контракты, заключенные с Израилем и КНР. В напряженной работе были разработаны схемы взаимодействия предприятий и финансирования, графики работ и система контроля исполнения, в основу которой была положена оригинальная система «Майлстоунс», применяемая компанией «Афрус» в работах по интерьеру президентского лайнера.
Оставалось получить поддержку военных, включая формирование проекта ТТЗ, и провести идею через самый верх. Что касается военных ведомств, то мы, Белый Ю.И., Качалов Н.А., Явкин А.В, трое офицеров – военпредов в прошлом, представляли себе пути продвижения идеи. Надо было еще найти пути обхода многочисленных инстанций, чтобы пробиться к Президенту России, без решения которого такая идея не могла бы осуществиться.
Продвижение идеи создания авиационного комплекса ДРЛО А-100Е через военные ведомства взял на себя Виктор Федорович Мирук - генерал-полковник запаса, доктор военных наук, лауреат Государственной премии РФ в области науки и техники, Действительный член Академии военных наук и Академии безопасности и правопорядка РФ, с 1991 по 1999 год - первый заместитель Главнокомандующего войск ПВО. О роли этого замечательного, скромного, доброжелательного, энергичного (всех его качеств, прочувствованных на себе за сравнительно короткий срок нашего сотрудничества, не перечислишь) в деле укрепления обороноспособности государства уже после ухода с военной службы, я просто обязан рассказать. Тем более, что он так рано (ему не было и 64-х лет) ушел из жизни. Зная о роли самолетов ДРЛО не понаслышке, Виктор Федорович загорелся идеей создания современного самолета ДРЛО. Уволившийся из ВС в знак протеста против развала армии, он пользовался большим авторитетом в военных кругах. Наш генерал оставил «теплое» место, где работал после уольнения в запас, и перешел на должность заместителя генерального директора компании «Афрус», которая стала центром, в т.ч. и финансовым (в основном, за счет личных средств ее руководителя и собственника Качалова Н.А.) процесса продвижения идеи.
Для В.Ф. Мирука не составило никаких проблем представить наше техническое предложение своим бывшим коллегам и подчиненным – в ЦНИИ 2 Минобороны РФ, сотрудники которого восприняли идею с восторгом. В течение нескольких лет они добивались продвижения идеи интегрированной системы воздушно – космической обороны (ВКО), одним из базовых элементов которой должен был стать многофункциональный авиационный комплекс разведки, оповещения и управления (МАКРОУ). И каждый раз слышали в ответ стандартную фразу: «Денег нет». А наше предложение потенциально снимало это вечное препятствие, мы собирались использовать результаты разработок, полученных в ходе выполнения контрактов с инозаказчиками.
Под руководством Мирука и при нашем участии довольно быстро был подготовлен проект ТТЗ и Обращение к Президенту РФ от военных, действующих и в запасе, с обоснованием необходимости создания МАКРОУ. К работе подключились и офицеры – энтузиасты из Генерального Штаба. Мирук организовал подписание Обращения во всех родах войск на самых высоких уровнях. Параллельно, мы трое, от компании «Афрус», МНИИП имени Тихомирова и ОАО «ТАНТК имени Г.М. Бериева», подписали письмо на имя Президента РФ с выражением готовности создать авиационный комплекс, с приложением всех обоснований.
Работая над документами, мы искали канал выхода на Президента РФ, понимая, что провести предложение снизу вверх по всем инстанциям ни у кого из нас не хватит сил. В то время уже в соответствии с Указом Президента Рф №412 от 23.04.02 продвигался процесс формирования будущего ОАО «Концерн ПВО «Алмаз – Антей», объединявший более 40 предприятий, в число которых должен был войти МНИИП имени Тихомирова. Особенностью формирования концерна стало руководство его созданием со стороны Администрации Президента РФ. Председателем совета директоров концерна был избран заместитель главы Администрации Виктор Петрович Иванов – генерал лейтенант ФСБ, ближайший к Президенту РФ человек, отвечавший за кадровую политику в стране (В настоящее время - Директор Федеральной службы РФ по контролю за оборотов наркотиков). Непосредственное руководство организацией концерна Иванов поручил своему молодому (немного старше 40 лет) помощнику Игорю Климову, который быстро продвинулся до должности исполняющего обязанности Генерального директора концерна.
Нам удалось организовать презентацию подготовленных материалов по А-100Е Климову и его команде. В этих материалах ОАО «Концерн ПВО «Алмаз – Антей» было представлено в качестве головного предприятия по созданию МАКРОУ на основании того, что оно брало на себя головную роль в деле создания ВКО страны. Идея понравилась. Игорь Климов доложил предложение своему шефу, В.П. Иванову, а тот уже отдал команду подготовить резолюцию Президента Путина. И уже с резолюцией Путина о необходимости рассмотреть и дать свое заключение, наши предложения поступили официально сверху вниз в Совет Безопасности и Генеральный Штаб.
Тупиковое состояние было преодолено. Проект нового российского самолета ДРЛО А-100 был «узаконен». В обеспечение развития этого проекта Генштаб согласовал документы, разрешающие подписание контракта с Израилем по поставке 3-х самолетов в Индию. Для нас это была двойная победа, обеспечивающая загрузку предприятия на годы по контрактам с Минобороны РФ и Израилем.
Все это время, пока идея создания нового самолета ДРЛО пробивалась через многочисленные инстанции, работа по формированию контракта с Индией и Израилем не прерывалась. И что интересно, несмотря на хорошо зарекомендовавшую себя схему построения контракта по АИ, где генподрядчиком с КНР выступал Израиль, а субподрядчиком – российская госкомпания «Росвооружение», в случае с Индией первоначально была выбрана тройственная схема, при которой «Росвооружение» должнв была заключить контракт с Индией на поставку самолета – носителя, а Индия – с Израилем на поставку РТК. Сказывались традиционные связи между Россией и Индией, за взаимодействие которых отвечал специализированный отдел ГК «Росвооружение». Трудно было понять, кто же будет ответственным за авиационный комплекс в целом. К тому же продолжались попытки российской стороны заключить контракт на поставку Индии самолетов А-50, несмотря на вежливые возражения индусов. Эти попытки практически прекратились после того, как в апреле 2000 г. один А-50 был взят ВВС Индии в краткосрочную аренду у ВВС России. Всего было выполнено десять полетов, каждый продолжительностью до 6 часов. Пилотировал машину российский экипаж из состава авиационной базы боевого применения самолетов РЛДН, которому и принадлежала машина, но в полетах принимали участие и индийские специалисты. Базировался А-50 на аэродроме Чандиханг (штат Пенджаб).
ВВС РФ организовали эти полеты без участия специалистов ТАНТК. Штатные летчики ВВС России, действуя строго по ИЛЭ и обладая ограниченным налетом, фактически продемонстрировали индийской стороне невозможность выполнения полетов с максимальным взлетным весом с высокогорного аэродрома в условиях высоких температур. Заключение индийской стороны было изложено в письме министра обороны Индии Джоржда Фернандеса на имя российского коллеги маршала Сергеева:
«Ссылаясь на письмо Вашего Превосходительства от 23 марта 2000 г. относительно поставки самолетов типа АВАКС, и, пользуясь случаем, я хотел бы поблагодарить Ваше Превосходительство за предоставленную возможность ознакомления с самолетом типа АВАКС. Хотя в ходе данного ознакомления Индийские ВВС приобрели столь необходимые знания относительно самолета типа АВАКС, мы вынуждены признать, что данный самолет не отвечает нашим эксплуатационным требованиям. Насколько мне известно, Россия ранее приняла на себя обязательства по поставке трех платформ А-50, выделенных ею для совместного проекта с Израилем. Я надеюсь, что обязательства будут выполнены».
Я привожу эту цитату, чтобы еще раз подтвердить, что все необходимые меры для того, чтобы убедить индийскую сторону закупить самолет ДРЛО А-50 с российским РТК были приняты.
По результатам демонстрационных полетов, было принято решение об оборудовании самолетов ДРЛО для поставки в Индию двигателями ПС-90. Возникшая организационная пауза в подписании контракта привела и к другим изменениям. Из-за отказа ВВС РФ выделить самолеты А-50 в качестве базы для переоборудования, было принято решение модифицировать в самолеты ДРЛО три новых Ил-76, изготовленных ТАПО и Ч. Упорство «ВЕГИ» в борьбе против заключения контракта было вознаграждено согласием Индии и Израиля установить на борт ЭИ российскую систему передачи данных. В конце концов, после ожесточенных споров была принята схема реализации контракта, подобная, принятой в контракте по АИ.
Когда казалось, что все препятствия на пути подписания контракта по ЭИ уже были преодолены и оставались редакционные формальности, а по российскому комплексу ДРЛО А-100 уже был подготовлен контракт с Минобороны РФ, начались организационные перемены. Ведь состояние дел предвещало приличные прибыли. И, как это принято, появились желающие их распределять.
Вспомним Карла Маркса:
“Обеспечьте капиталу 10% прибыли, и капитал согласен на всякое применение, при 20% он становится оживлённым, при 50% положительно готов сломать себе голову, при 100% он попирает все человеческие законы, при 300% нет такого преступления, на которое он не рискнул бы пойти, хотя бы под страхом виселицы”.
Как я уже писал, решающую роль в продвижении проекта А-100 и, связанному с этим, контракту по ЭИ, сыграл «Концерн ПВО «Алмаз – Антей», рассматривающий себя в качестве головного предприятия по созданию МАКРОУ. Реальным разработчиком самолетов ДРЛО был ТАНТК. В то время 38% акций ТАНТК принадлежало государству и находилось под управлением компании «Сухой». ИАПО, стремящееся заполучить контроль над ТАНТК, предпринимало все меры по приобретению контрольного пакета акций. Для укрепления своих позиций в создании МАКРОУ «Концерн ПВО «Алмаз – Антей» проявил инициативу по приобретению компанией Госинкор 13% акций ТАНТК. Так контрольный пакет акций ТАНТК (51%) перешел к государству, а 13% акций после ликвидации Госинкора перешли на баланс Минимущества.
Здесь я должен рассеять некоторое недоумение читателей, связанное со своей ролью. Ведь я был в то время первым заместителем генерального конструктора. Естественно возникает вопрос: «А что делал генеральный директор – генеральный конструктор ТАНТК Г.С. Панатов?». Панатов всецело был занят отбиванием атак со стороны своих бывших лучших друзей из Иркутска, пытающихся выкинуть его из кресла руководителя. В свое время именно Панатов сделал все, чтобы поддержать Федорова во время неоднозначных выборов генерального директора ОАО «ИАПО». И вот, настало время для Федорова «отблагодарить» своего, когда-то, лучшего друга. В этом деле он был не одинок. На место руководителя ТАНТК Федоров двигал тоже одного из лучших друзей Панатова, генерального директора ЗАО «Бета Ир» Кобзева В.А.
Когда я доложил Панатову о развитии ситуации с А-100 и контрактом по ЭИ, я был обескуражен его крайне раздраженной реакцией. Я был вынужден написать заявление на отпуск и в течение месяца в Москве за свой счет (еще бывают такие дураки!) отрабатывал документы по реализации идеи МАКРОУ. Причину раздражения генерального я узнал позже, когда меня ознакомили с подписанным им решением о передаче роли головного предприятия по контракту ЭИ компании «Ильюшин». Так, Панатов пытался заручиться поддержкой Ливанова. К тому времени, мы уже не раз успешно отражали атаки ильюшенцев на перехват контракта, и моему возмущению не было предела.
Разумеется, не только моему. Председатель совета директоров ТАНТК Федоров попросил меня выступить в качестве эксперта на заседании совета директоров по рассмотрению решения руководителя ТАНТК, наносящего ущерб компании. И я выступил. Панатов потерпел поражение – участь его была решена. Федоров поблагодарил меня за патриотическое поведение по отношению к родной компании и заверил, что никогда этого не забудет. Хотя, как впоследствии оказалось, лучше бы забыл, потому что благодарность у него выражается со знаком минус не только в отношении к Панатову.
В «Алмаз – Антее» тоже все пошло не так. Первоначально, там был подготовлен пакет документов по вхождению ТАНТК в состав концерна ПВО. Игорь Климов заверил нас, что пакету будет дан ход после того, как 26.06.03 г. собрание акционеров утвердит его на посту генерального директора концерна. Но, к сожалению, 06.06.03 г. 42-летний Игорь Климов был застрелен среди бела дня в центре Москвы. Назначенному исполняющим обязанности генерального директора генералу ФСБ было не до нас.
Параллельно с этим произошли изменения и в составе собственников ТАНТК. По заявлению компании – регистратора акций о якобы незаконном списании с ее счета 13% акций ТАНТК, приобретенных Госинкором, Ростовский арбитражный суд списал с центрального депозитария в Москве принадлежащие государству акции (блестящее подтверждение независимости российских судов!) и передал их регистратору, который незамедлительно продал пакет по частям другим собственникам, а те – еще дальше. Схема Ходорковского по отношению к Апатиту.
Разумеется, были запоздалые аппеляции, решения того же суда в пользу государства, возбуждение уголовного дела по факту хищения госимущества, но дело было сделано – контроль над ТАНТК перешел Иркуту. Смена генерального директора ТАНТК Боева В.В., всего несколько месяцев занявшего кресло смещенного Панатова, стала неизбежной. В конце 2003 года генеральным директором ТАНТК был назначен Кобзев В.А. Спустя несколько месяцев контракт по ЭИ был, наконец, подписан.
Но я к тому времени потерял пост первого заместителя генерального конструктора, т.к. по настоянию Федорова еще во время назначения Боева В,В. генеральный директор ТАНТК «потерял» приставку – генеральный конструктор, и мне стало некого замещать. Напрасно я уговаривал Федорова дать мне довести работу по подготовке контракта до логического завершения. За мной была оставлена только тема Бе-200, да и та, позднее, была раздроблена между несколькими руководителями.
Контракт по А-100 Минобороны РФ был оформлен. Но головной организацией по нему стала «ВЕГА», МНИИП имени Тихомирова остался только субподрядчиком. Кстати, руководство "ВЕГИ" тоже сменилось. Идея электронного сканирования и, следовательно, привлечения контракта с КНР к поддержке создания российского ДРЛО была отброшена.
Компания «Афрус» и ее руководитель Качалов «выпали» из обоймы.
SIC TRANSIT GLORIA MUNDI (лат.) — так проходит земная слава.
апрель 2009 г.
http://www.aviaport.ru/conferences/35523/167.html
